Неточные совпадения
И не напрасно приснился отрок. Только что Максим Иванович о сем изрек, почти, так сказать, в самую ту минуту приключилось с новорожденным нечто: вдруг захворал. И болело дитя восемь
дней, молились неустанно, и докторов призывали, и выписали из Москвы самого первого доктора
по чугунке.
Прибыл доктор, рассердился. «Я, говорит, самый первый доктор, меня вся Москва ожидает». Прописал капель и уехал поспешно. Восемьсот рублей увез. А ребеночек к вечеру помер.
Потом стало ворочать его то в одну, то в другую сторону с такой быстротой, что в тридцать минут,
по словам рапорта, было сделано им сорок два оборота! Наконец начало бить фрегат,
по причине переменной
прибыли и убыли воды, об
дно, о свои якоря и класть то на один, то на другой бок. И когда во второй раз положило — он оставался в этом положении с минуту…
Штили держали нас
дня два почти на одном месте, наконец 17 мая нашего стиля,
по чуть-чуть засвежевшему ветерку, мимо низменного, потерявшегося в зелени берега добрались мы до Анжерского рейда и бросили якорь. Чрез несколько часов
прибыл туда же испанский транспорт, который вез из Испании отряд войск в Манилу.
Дело в том, что как раз в этот вечер ждал он прибытия Грушеньки уже почти наверно;
по крайней мере получил он от Смердякова, еще рано поутру, почти заверение, что «они уж несомненно обещали прибыть-с».
Зато
прибыл к нам из Москвы в хорошем платье, в чистом сюртуке и белье, очень тщательно вычищал сам щеткой свое платье неизменно
по два раза в
день, а сапоги свои опойковые, щегольские, ужасно любил чистить особенною английскою ваксой так, чтоб они сверкали как зеркало.
Они довольно долго не могли понять этого; но потом согласились, что Вера Павловна отказывается от особенной доли
прибыли не из самолюбия, а потому, что так нужно
по сущности
дела.
Прежде всего увидели, что если девушка пропускала без работы несколько
дней по болезни или другим уважительным причинам, то нехорошо за это уменьшать ее долю из
прибыли, которая ведь приобретена не собственно этими
днями, а всем ходом работ и общим состоянием мастерской.
Когда от постоянного участия в
делах они приобрели навык соображать весь ход работ в мастерской, Вера Павловна обратила их внимание на то, что в их мастерстве количество заказов распределяется
по месяцам года очень неодинаково и что в месяцы особенно выгодные недурно било бы отлагать часть
прибыли для уравнения невыгодных месяцев.
Два
дня спустя Марья Дмитриевна,
по обещанию,
прибыла со всей своей молодежью в Васильевское.
Мы уже сказали выше, что Петр Васильич ужасно завидовал дикому счастью Мыльникова и громко роптал
по этому поводу. В самом
деле, почему богатство «прикачнулось» дураку, который пустит его
по ветру, а не ему, Петру Васильичу?.. Сколько одного страху наберется со своей скупкой хищнического золота, а
прибыль вся Ястребову. Тут было о чем подумать… И Петр Васильич все думал и думал… Наконец он придумал, что было нужно сделать. Встретив как-то пьяного Мыльникова на улице, он остановил его и слащаво заговорил...
— Вчерашним
днем, сударь,
прибыла. Не на конной, батюшка, подводе, пешком отшлепала
по экой
по грязи.
Молодые офицеры, которые, как он тотчас же
по одному виду решил, только что ехали из корпуса, понравились ему и, главное, напомнили, что брат его, тоже из корпуса, на-днях должен был
прибыть в одну из батарей Севастополя.
Так, или почти так, выразили свое умное решение нынешние фараоны, а через
день, через два уже господа обер-офицеры; стоит только прийти волшебной телеграмме, после которой старший курс мгновенно разлетится, от мощного дуновения судьбы,
по всем концам необъятной России. А через месяц
прибудут в училище и новые фараоны.
Прибыв в пустой дом, она обошла комнаты в сопровождении верного и старинного Алексея Егоровича и Фомушки, человека, видавшего виды и специалиста
по декоративному
делу. Начались советы и соображения: что из мебели перенести из городского дома; какие вещи, картины; где их расставить; как всего удобнее распорядиться оранжереей и цветами; где сделать новые драпри, где устроить буфет, и один или два? и пр., и пр. И вот, среди самых горячих хлопот, ей вдруг вздумалось послать карету за Степаном Трофимовичем.
1833 года, в восьмой
день февраля, выехал с попадьей из села Благодухова в Старгород и
прибыл сюда 12-го числа о заутрене. На дороге чуть нас не съела волчья свадьба. В церкви застал нестроение. Раскол силен. Осмотревшись, нахожу, что противодействие расколу
по консисторской инструкции
дело не важное, и о сем писал в консисторию и получил за то выговор».
Михельсон на Саткинском заводе, спасенном его быстротою, сделал первый свой роздых
по выступлению из-под Уфы. Через два
дня пошел он против Пугачева и Салавата и
прибыл на берег Ая. Мосты были сняты. Мятежники на противном берегу, видя малочисленность его отряда, полагали себя в безопасности.
Встал он утром с постели, как обыкновенно, правой ногой, умылся, справился, не приезжал ли за ним курьер с приглашением
прибыть для окончательных переговоров
по весьма нужному
делу, спросил кофею, взял в руки газету, и вдруг… видит:"Увольняется от службы
по прошению:бесшабашный советник Дыба".
— Вы говорили, что галантерейный магазин может дать процентов двадцать и более, смотря
по тому, как поставить
дело. Ну-с, мы готовы дать вам под вексель на срок — до предъявления, не иначе, — наши деньги, а вы открываете магазин. Торговать вы будете под моим контролем, а
прибыль мы
делим пополам. Товар вы страхуете на моё имя, а кроме того, вы даёте мне на него ещё одну бумажку — пустая бумажка! Но она необходима для формы. Нуте-ка, подумайте над этим и скажите: да или нет?
А на пароход этот я попал в Царицыне, куда благополучно
прибыл прямо из зеленчукских степей, из-под шатров снеговых вершин на далеком горизонте, и попал первым
делом в Ростов, где облагообразился у парикмахера, купил прекрасные сапоги, тонкого сукна поддевку, сшитую, как тогда было модно, по-донскому, на манер чекменя.
Днем для открытия вновь преобразованного училища барон выбрал воскресенье; он с большим трудом, и то с помощью Петицкой, уговорил княгиню снять с себя глубокий траур и приехать на его торжество хоть в каком-нибудь сереньком платье. Г-жа Петицкая, тоже носившая
по князе траур, сняла его и надела форменное платье начальницы. К двенадцати часам они
прибыли в училище. Княгиню барон усадил на одно из почетнейших мест. Г-жа Петицкая села в числе служащих лиц, впрочем, рядом с бароном и даже
по правую его руку.
В мае, незадолго до Николина
дня [9 мая
по старому стилю — Ред.],
прибыл для второго корпуса фабрики паровой котёл, его привезли на барке, причалившей к песчаному берегу Оки там, где в неё лениво втекала болотная вода зелёной Ватаракши.
Один русский сибирский купец
прибыл по своим торговым
делам в Лондон.
— А что им,
прибыль, что ли, какая?.. Ишь ты сколько лет слоняешься
по белу свету да окна грызешь! Куды
девать деньги — вестимо, хоронишь про черный
день…
Четвертого
дня прибыл я сюда, любезный друг, и,
по обещанию, берусь за перо и пишу к тебе.
Раз в неделю,
по субботам, бывает в городке базар. Съезжаются из окрестных диких деревнюшек полтора десятка мужиков с картофелем, сеном и дровами, но и они, кажется, ничего не продают и не покупают, а торчат весь
день около казенки, похлопывая себя
по плечам руками, одетыми в кожаные желтые рукавицы об одном пальце. А возвращаясь пьяные ночью домой, часто замерзают
по дороге, к немалой
прибыли городского врача.
Уже неделю тому назад я прочитал в газетах, что он в Петербург
прибыл — а ко мне до сих пор ни ногой. Вместе Шнейдершу слушали, вместе в Географическом конгрессе заседали, вместе
по политическому
делу судились — и вот! Чай, всё перспективы высматривает, связи поддерживает, со швейцарами да с камердинерами табаки разнюхивает! Чай, когда из Залупска ехал, — хвастался тоже: я, мол, в Петербурге об залупских нуждах буду разговаривать! Разговаривай, мой друг, разговаривай… с швейцарами!
Из Москвы я
прибыл в Питер,
Все
по собственным
делам,
Шел
по Невскому проспекту
Сам с перчаткой рассуждал,
Что за чудная столица,
Расприкрасный Питембург.
— Есть и это… отвыкаем очень… невелика, кажется, хитрость орать, а меня хоть зарежь, так косули по-настоящему не уставить… косить тоже неловок: машу, машу, а
дело не
прибывает… руки выломаешь, голову тебе распечет на солнце, словно дурак какой-нибудь… и все бы это ничего, и к этому мы бы
делу попривыкли, потому что здесь народ все расторопный, старательный, да тут есть, пожалуй, другая штука…
— Сот семь от праздника осталось, каждый
день по сороку
прибывает, — сказала Виринея.
И жалованья достаточно и всего прочего, да не в этом главное
дело, а вот в чем: прослужишь ты на этом месте год, и, если
по твоему усердию и уменью в том году довольно
прибыли будет, опричь жалованья, тебе пай дадут…
Эта повестка вызывала его
прибыть к его превосходительству в одиннадцать часов утра. Лаконизм извещения показался майору довольно зловещим. Он знал, он предчувствовал,
по поводу чего будут с ним объяснения. И хуже всего для старика было то, что не видел он ни малейших резонов и оправданий всему этому
делу.
И вот, в один прекрасный
день, славнобубенский губернатор, действительный статский советник и кавалер Непомук Анастасьевич Гржиб-Загржимбайло, что называется, en petit comité кормил обедом новоприбывшего весьма важного гостя. Этим гостем была именно та самая особа, которая,
по заранее еще ходившим славнобубенским слухам, весьма спешно
прибыла в город для расследования снежковского
дела и для наблюдения за общественным настроением умов.
— А ты не вдруг… Лучше помаленьку, — грубо ответил Корней. — Ты, умная голова, то разумей, что я Корней и что на всякий спех у меня свой смех. А ты бы вот меня к себе в дом повел, да хорошеньку фатеру отвел, да чайком бы угостил, да винца бы поднес, а потом бы уж и спрашивал,
по какому
делу, откуда и от кого я
прибыл к тебе.
Этот бедный, глуповатый чудак, которого я люблю тем сильнее, чем оборваннее и грязнее делается его летнее франтоватое пальто, пять месяцев тому назад
прибыл в столицу искать должности
по письменной части. Все пять месяцев он шатался
по городу, просил
дела и только сегодня решился выйти на улицу просить милостыню…
— Работа моя
по вашей даче будет кончена много-много через три-четыре
дня… На
днях же
прибудет в Заводное и Теркин.
Я не мог останавливаться
по дороге, боясь лишних расходов и чувствуя себя еще слишком малоподготовленным, и прямо из Парижа на другой же
день перед обедом
прибыл в Мадрид и на перроне вокзала увидал горб и ласковое лицо моего парижского собрата.
— Видите, — сказал Калакуцкий, выпрямляя грудь. —
Дел у меня несколько. Те идут своим чередом. А вот
по новому товариществу — на вере. Расходы положим в триста пятьдесят рублей, — протянул он, — и десять процентов с чистой
прибыли. Ça vous va?.. [Это вам подходит?.. (фр.).]
В одном из городов, расположенных
по ею сторону Уральского хребта, разнесся слух, что на
днях прибыл в город и остановился в гостинице «Япония» персидский сановник Рахат-Хелам. Этот слух не произвел на обывателей никакого впечатления: приехал перс, ну и ладно. Один только городской голова, Степан Иванович Куцын, узнав от секретаря управы о приезде восточного человека, задумался и спросил...
Приехали. Конец пути!..
По маршруту мы должны были
прибыть в десять утра, но приехали во втором часу
дня. Поезд наш поставили на запасный путь, станционное начальство стало торопить с разгрузкой.
Только через три
дня по отступлении Шерера генерал Меллас перевел войска за Минчио и перенес главную квартиру в Валеджио. Это произошло в тот самый
день, когда Суворов
прибыл в Верону.
Но из того же обвинительного акта, а именно из приведенного в нем показания Гиршфельда, он помнил что последний,
по его собственным словам, был задержан
делами в Москве, и
прибыл в Т. только с вечерним поездом, когда уже княжна созналась и была арестована.
Пока становой пристав Пуцило списывался с Быховым и Могилёвым и
прибыла рота из Рогачёвского уезда, Анцыпо, смело оставаясь невдалеке от губернского города, в течение 4-х
дней бесчинствовал на двух шоссе
по волостным правлениям и кабакам. Население, не видя разъясняющей и ободряющей земской власти, было напугано объявлением, что вслед за пьяною шайкой приближаются французские войска.
На другой
день этого страшного боя через реку Вислу переправились две лодки с белыми флагами. Это
прибыли три депутата города Варшавы. Их проводили к ставке Суворова
по грудам тел,
по лужам крови, среди дымившихся развалин.
Посланные с восточной стороны донесли,
по сказанию евреев-корчмарей, что на
днях приезжали в имение Сурмина несколько солдат, назначили квартиры пехотному полку, который должен был вскоре
прибыть туда, и оповестили, что вслед за ним
прибудет целая кавалерийская дивизия со своею артиллерией из Тверской губернии, что квартирьеры ездили с крестьянами Сурмина на многих подводах, но куда, за чем — неизвестно.
— Вы сделаете маленькое путешествие
по Италии, — говорила графиня, — это приучит вас друг к другу, и вы друг друга лучше узнаете, а я тем временем устрою все мои
дела в Милане, и мы встретимся с вами в Венеции, куда я приеду; мы можем условиться о времени, когда вы
прибудете в этот город…
На другой
день рядовые и офицеры, в полных мундирах, отправились к кургану, на котором стояло уже множество крестов, поставленных в вечную память павшим братьям. Туда же
прибыл и Александр Васильевич. Приказав отслужить общую панихиду
по убиенным, он с усердием молился и
по окончании священнодействия, произнес надгробную речь.
Вызванный к следователю, Николай Леопольдович объяснил, что
по делу об отравлении князя Александра Павловича он ничего не знает, так как, если припомнит и сам г. следователь, он был во время совершения княжной преступления в Т., где провел два
дня, и
прибыл в Шестово, когда князь уже лежал мертвый в кабинете. Относительно отравления княгини он также не может показать ничего, так как приехал из Москвы вечером, когда она уже лежала на столе.
Савин не мог положительно добиться ничего купить на свои деньги, и на его требования ему было категорически объявлено, что выписка продуктов делается один раз в неделю,
по субботам, а так как этап
прибыл в понедельник, то ему предоставлялось ждать и голодать целых пять
дней.
«Сейчас получил я, граф Александр Васильевич, известие о настоятельном желании венского двора, чтобы вы предводительствовали армиями его в Италии, куда и мои корпусы Розенберга и Германа идут. Итак
по сему и теперешних европейских обстоятельствах, долгом почитаю не от своего только лица, но от лица и других, предложить вам взять
дело в команду на себя и
прибыть сюда для отъезда в Вену.
Занятие стольного города Кучумова сразу подчинило, как и предвидел Ермак Тимофеевич, казакам всю страну. На четвертый
день по занятии Искора к Ермаку
прибыл с подарками демьянский князь Бояр, привез с собою съестные припасы и ясак.